Очередной виток эпопеи с «Мистралями»


Продолжается поступление интересных новостей, в той или иной мере связанных со сменой руководства российского министерства обороны. Свежие сообщения касаются многострадального российско-французского контракта на покупку двух и, возможно, еще двух универсальных десантных кораблей проекта «Мистраль». На протяжении нескольких последних лет эта тема является одной из самых обсуждаемых и теперь появился новый повод для споров.

Несколько дней назад, на заседании Лиги содействия оборонным предприятиям член Военно-промышленной комиссии при правительстве России И. Харченко высказал жесткую и неоднозначную мысль. По его мнению, покупка новых кораблей у Франции не только не идет на пользу отечественному флоту, но даже вредит российской судостроительной промышленности, а решение о ней – попросту нелепо. Кроме того, Харченко заявил, что инициатива бывшего министра обороны А. Сердюкова, в соответствии с которой и был подписан контракт, нанесла ущерб и судостроению, и государству в целом, причем это не единственное действие с подобными последствиями со стороны экс-министра. Тем не менее, Харченко не отказался от возможности достройки уже заложенных десантных кораблей. В пользу этого он привел тот факт, что прекращение строительства и разрыв контракта обойдутся нашей стране дороже, чем продолжение работ. Так что в итоге, подытожил член ВПК, первые два «Мистраля» для ВМФ России нужно достраивать, а затем определять их эффективность.

Такие заявления ответственного лица смотрятся, как минимум, неоднозначно. Более того, в свете последних событий они имеют неприятный подтекст. Складывается навязчивое впечатление, что серьезные обвинения в сторону «Мистралей» имеют под собой не реальные основания в виде технических или тактических проблем, но желание поддержать нынешнюю тенденцию. После смены министра обороны начался настоящий вал различных новостей и слухов, так или иначе связанных с критикой или отменой решений старого руководства военного ведомства. Этот вал уже принял вид настоящей моды, поэтому каждое новое сообщение об отмене какого-либо решения Сердюкова или его подчиненных в последнее время смотрится скорее как попытка решить свои «подковерные» интересы, а не уделить внимание обороноспособности страны. Конечно, предыдущее руководство Минобороны успело сделать немало, мягко говоря, нехороших дел. Однако разбираться с этими проблемаминеобходимо, что называется, с чувством, с толком и расстановкой. Сейчас же иной раз создается впечатление о настоящем забалтывании проблем, а не об их решении.

История с «Мистралями» на поверку оказывается примером этой ситуации. Покупка этих кораблей планировалась, исходя из ряда некоторых особенностей современного состояния нашего военно-морского флота. В настоящее время в составе ВМФ России имеется около двадцати десантных кораблей различных типов и примерно такое же количество десантных катеров. В целом, количественный состав десантного флота претензий не вызывает. Однако уже давно идут споры вокруг его качества. Так, самым массовым классом отечественных десантных кораблей являются большие десантные корабли (БДК). БДК различных проектов используются нашим флотом в течение последних десятилетий. В то же время, ввиду геополитической обстановки подобные корабли в основном эксплуатировались только на учениях. Количество военных операций с их участием можно пересчитать по пальцам. Пока советские, а затем российские моряки и морпехи только готовились к возможным боевым действиям, зарубежные страны активно воевали на разных театрах военных действий. Так, во время Вьетнамской войны американские военные в очередной раз убедились в сложности осуществления высадки морского десанта с применением кораблей различных классов. Кроме того, в то же время сформировалась концепция загоризонтной высадки, когда десантные корабли не входят в зону видимости с берега.

В 1976 году ВМС США приняли в строй первый корабль нового класса, созданный с учетом опыта недавних боевых действий. Универсальный десантный корабль USS Tarawa (LHA-1) имел возможность одновременной перевозки личного состава, легкой и тяжелой бронетехники, десантных катеров и вертолетов. Кроме того, летная палуба корабля позволяла при необходимости перевозить и обеспечивать боевую работу самолетов с вертикальным взлетом и посадкой. Таким образом, один корабль проекта Tarawa был способен обеспечить загоризонтное десантирование батальона морской пехоты и бронетехники для нее. При соответствующей необходимости средствами перевозимой техники было возможно осуществление поддержки войск с воздуха. Нетрудно догадаться, как увеличился боевой потенциал новых универсальных десантных кораблей по сравнению со старыми кораблями сразу нескольких типов. В дальнейшем «по образу и подобию» проекта Tarawa в США и других странах было создано несколько подобных УДК. В настоящее время самыми передовыми представителями этого класса являются американский проект America, южнокорейский Dokto, французский Mistral и испанский Juan Carlos I.

Как видим, за рубежом класс универсальных десантных кораблей показал свои возможности и поэтому почти полностью вытеснил другие классы кораблей, предназначенных для высадки войск на берег. Более того, почти все развитие зарубежных десантных кораблей и катеров идет именно в соответствии с концепцией УДК. Так, десантные катера на воздушной подушке, к примеру американский LCAC, создаются именно с учетом использования на УДК. Катера наподобие LCAC делаются для доставки бронетехники и личного состава с корабля к берегу. Благодаря своей конструкции подобная техника не требовательна к глубине у берега и может высаживать бойцов почти на любом пляже. Таким образом, вокруг УДК сложилась целая «инфраструктура», которая в полной мере устраивает зарубежных военных и вряд ли в ближайшие годы претерпит серьезные изменения.

Стоит признать, попытки сделать УДК предпринимались и в нашей стране. В восьмидесятых годах прошлого века Невским проектно-конструкторским бюро прорабатывался проект 11780, подразумевавший создание универсального десантного корабля, отдаленно напоминавшего американские «Таравы». К сожалению, требования военных моряков постоянно менялись, что приводило к переработкам облика перспективного корабля. Наконец, трудности с распределением производственных мощностей привели к заморозке проекта, а последующие распад Советского Союза и переход Черноморского судостроительного завода к независимой Украине поставили крест на всем проекте 11780. Эти УДК, если бы были построены, могли бы перевозить и обеспечивать работу 12 вертолетов Ка-29 или подобных им, а также четырех десантных катеров проекта 1176 или двух катеров на воздушной подушке проекта 1206.

Таким образом, СССР все же пытался наверстать упущенное и обзавестись кораблями современного класса, но все же не смог сделать это. После распада Советского Союза в кулуарах министерства обороны несколько раз поднимался вопрос создания первых отечественных УДК, но тогда дело не пошло дальше разговоров. Совокупность возможностей кораблей этого класса привлекала внимание военных, однако страна уже не имела возможности разработать и построить нечто подобное. Именно отсутствие своих проектов универсальных десантных кораблей было одним из главных доводов в пользу покупки французских «Мистралей». Французские корабли в таком случае рассматривались как способ закрыть потребность в такой технике на ближайшие годы, пока будет длиться разработка и строительство собственных УДК. Конечно, если такой проект будет начат.

На разработку и строительство собственных универсальных десантных кораблей уйдет несколько лет и вряд ли головной УДК собственного проекта будет спущен на воду раньше 2020 года. Кроме того, в ходе его создания возможны различные изменения облика и прочие вещи, не способствующие скорейшему завершению работ. В таком случае покупка французских кораблей поможет узнать на практике все плюсы и минусы этого класса и предпринять соответствующие меры при создании собственных УДК. Что касается передачи ряда технологий и документации по «Мистралям», то это тоже будет полезно для российского судостроения. Правда, на данный момент из-за специфического подхода сторон к освещению договора не совсем понятно, какие именно документы были переданы российским судостроителям.

Стоит обратить внимание на недавние слова вице-премьера Д. Рогозина. По его мнению, УДК проекта Mistral неработоспособны при температурах меньше семи градусов. Это высказывание выглядит достаточно странно и вызывает массу вопросов. Известно, что для использования в российском ВМФ проект французских УДК претерпел ряд доработок, среди которых, очевидно, были и направленные на повышение неприхотливости техники для работы в сложных условиях, свойственных некоторым близлежащим к России регионам. Кроме того, в переговорах по российско-французскому контракту в свое время участвовали высокопоставленные флотские командиры и вряд ли бы они оставили без внимания столь очевидные и важные вещи.

Примечательно, что и после всех заявлений Харченко и Рогозина предыдущая картина, сложившаяся вокруг «Мистралей» для России, практически не поменялась. Как сообщалось немного ранее, Россия получит первые два УДК в соответствии с текущим планом, а два других корабля будут заказаны немного позже. Таким образом, нынешний «раунд» споров вокруг темы новых десантных кораблей де-факто бесполезен. Единственная положительная его черта – возможность в очередной раз проанализировать ситуацию и построить предположения по поводу дальнейших событий. А тем временем идут работы по строительству кораблей «Владивосток» и «Севастополь», и вряд ли какие-то споры смогут остановить этот процесс. ВМФ России все же получит свои первые универсальные десантные корабли, пусть даже и иностранного производства.
Источник - http://topwar.ru

Прикрепления:

Прикрепления:

Прикрепления:

Вот я и подошёл к самому пафосному. Самому пафосному для меня, потому что: в судостроительных сталях и прокладках для топливопроводов я не разбираюсь совсем. В радиообменах между самолётами, пароходами и берегом разбираюсь на уровне самых общих представлений. Во взаимодействиях между системами разбираюсь уже вполне основательно, потому что последние лет восемь в КБ работал комплексником, то есть именно «вязал» комплекс из разных систем, из коих некоторые делали мы, а большинство – другие фирмы.

А сейчас будет про внутренности систем, про взаимодействие входящих в них подсистем, про аппаратуру, алгоритмы и программы. А этим я занимался всю жизнь до тех восьми лет, когда был комплексником. Кстати, это вполне полезно – сначала вдоволь наковыряться в аппаратуре, в платах и блоках, в машинных кодах и ассемблере, а потом выходить на уровень систем и блоков.

Так что тут я оторвался. Подробности, которые я жую, могут оказаться, скажем так, излишними для большинства читателей. Ладно, может, хоть кому-то будет интересно. А кому будет скучно – бросайте, я не обижусь.

Уровень нижний. Так ли уж пусто «пустое корыто»?

Что мы называем «пустым корытом»? Или, более строго, платформой? Видимо, сам корабль, сооружение для целенаправленного, безопасного и по возможности комфортного передвижения по воде. На каковое сооружение можно, в зависимости от задачи, установить разные целевые системы: от кранов для погрузки сеток с мешками до антенн связи с космическими аппаратами, летящими где-то между орбитами Сатурна и Урана.

Корабль должен двигаться, что на «Мистрале» обеспечивается четырьмя дизель-генераторами и двумя гребными электродвигателями в поворотных колонках. Надо объяснять, что всё это хозяйство, довольно хитрое для надводного корабля, управляется вычислительной системой? Если даже на автомобиле теперь для обслуживания мотора стоит десяток процессоров? Команда «полный вперёд» не поступает в виде крика с мостика через переговорную трубу в машинное отделение, или в виде поворота скрипящей стрелки на машинном телеграфе.

Вот он, старый добрый машинный телеграф. Жаль, стрелки не видно…

Нет, вероятно, и на суперсовременном «Мистрале» есть машинный телеграф и – конечно, не переговорная труба, но телефон в машинное отделение точно есть. Но это – резервные системы, основные режимы реализуются, конечно, компьютерами. Да и не в одной «полный вперёд» дело, там же туча всяких алгоритмов управления, последовательности включения всяких приборов и агрегатов, оптимизации режимов, контроля расходов и прочая. Это сама по себе достаточно сложная алгоритмия, может быть, даже сопоставимая с алгоритмами наведения ракет или выделения цели на фоне помех.

Далее. Управление по курсу. Уверен, что там есть какой-никакой гирокомпас, системы навигации и судовождения, погодный локатор. Это у всех есть. А в части исполнительных механизмов у «Мистраля» есть не только руль в корме, но и подруливающие двигатели в носу. И к тому же, как уже сказано, основные двигатели установлены в поворотных гондолах. Всё это участвует или может участвовать в повороте, получается довольно сложная система. То есть: много датчиков, много приводов, а посередине – компьютер. Вычислительное ядро из не знаю скольких процессоров.

Тут я немного уточню. Здесь я говорю о «внутреннем» вычислительном ядре контура управления курсом. Для того чтобы держаться на курсе норд-норд-вест, раньше рулевому приходилось постоянно подворачивать штурвал: волна, порывы ветра, собственная неточность – всё это понемногу сбивает курс. Теперь курс держат автоматически, во всяком случае, я уверен, что на «Мистрале» это так. Это называется – стабилизация по курсу.

Задаёшь ей: курс NNW – и она его выдерживает до следующей команды. «Ловит» отклонения, высчитывает, какой интенсивности и продолжительности сигнал надо подать на рули, по какому закону его уменьшать по мере «подхода к нулю», контролирует уменьшение и обнуление «дельты» между курсом заданным и текущим. Всё это – в автоматическом режиме. Значит – процессор, иначе никак. Раньше были и аналоговые такие системы, но теперь точно цифровая, то есть процессор.

Ещё у «Мистраля» есть активные успокоители качки – управляемые рули крыльевой формы, установленные под водой на правом и левом борту. Уж ими-то точно невозможно управлять вручную. А как? А так. Нужно, прежде всего «чувствовать» вертикаль, чтобы понимать, что корабль от неё отклонился. Значит, есть гировертикаль, или измерители угловых ускорений, или эти данные берутся не от специальных датчиков, а от центральной корабельной гиросистемы. Углы и угловые скорости обрабатываются, преобразовываются в сигналы на приводы стабилизаторов. Тоже алгоритм, потому что управляющий сигнал зависит от углов качки, скорости движения, периода качания, чего-то там ещё нелинейно, по определённому закону, полученному на основе моделирования этих процессов. То есть и здесь необходим компьютер. Точнее, процессор.

Не буду дальше писать в подробностях. Есть система климатического контроля. Есть система электроснабжения. Есть многочисленные индикаторы у многочисленных командиров и специалистов. Есть ещё чёрт знает что, о чём мы с вами сразу и не подумаем, вплоть до нашей шутейной заслонки вентилятора. И всё это управляется процессорами – «Мистраль» очень высоко автоматизирован, его экипаж – всего 160 человек. Это очень, очень немного для столь многофункционального корабля, к тому же вооружённого ЗУРами и зенитными автоматами, которые, по идее, должны в полностью автоматическом режиме отражать налёт ПКР противника.

Вывод: «корыто» «Мистраля», для того, чтобы тронуться с места, плыть, куда надо и вообще функционировать как носитель чего бы то ни было, уже само по себе, в «пустом» виде должно содержать десятки, если не сотни процессоров и десятки, если не тысячи мегабайт программного обеспечения.

Если дать пароход без всех этих сотен процессоров и тысяч мегабайт, то он не сможет сдвинуться с места. Это будет не «пустое корыто», а большое, красивое, но бесполезное металлическое сооружение на швартовах у причала. Которое нельзя использовать даже как гостиницу, даже как плавказарму или плавтюрьму, потому что и в тюрьме, и в казарме нужно освещение, отопление, вентиляция, сигнализация и всякое такое прочее. А оно на «Мистрале» «заточено» под управление компьютерными системами и без них мертво.

Поэтому «пустое корыто» – это уже многопроцессорная система с развитым программным обеспечением.

Вот мы и пришли. Пришли к вопросу: и что с ним делать, с этим хозяйством? Оно работает, и нам даже дали документацию, рассказывающую, как видеть, что оно работает, как давать ему команды и контролировать параметры. А вдруг нам потребовалось дописать какой-нибудь программный модулёк, реализующий функцию, которая во французском флоте не используется, а у нас принято, чтоб была? Ну, например, ручное отключение подруливающей системы. Или нам потребовалось поставить наши, отечественные алгоритмы контроля центровки, потому что они у нас доказали свою эффективность во многих штатных и нештатных ситуациях и потому прописаны во всех наставлениях и инструкциях по эксплуатации.

Ну, ладно, это, может быть, натяжка. Но я уже говорил, что этот уровень – совместимость «железа» и софта французских управляющих систем с нашими требованиями и просто привычками – этот уровень актуален для любой системы, в которой есть процессор. В том числе для БИУС, боевой информационно-управляющей системы. И уж в ней-то наверняка есть тысяча подробностей, которые в нашем флоте выглядят не так, как в НАТОвском.

БИУС – большая система, очень большая. Разработка таких систем начинается с обсуждения концепции, с того, что она должна делать и чего не должна, от чего она принимает данные и куда выдаёт, как в ней ходят потоки информации, как осуществляется интеграция, контроль достоверности информации, отображение, регистрация, документирование… Кто, как и когда может вмешиваться в её работу, какие у неё должны быть режимы, как она должна управляться с нештатными ситуациями, как в смежных системах, так и со своими собственными. Можно много ещё наговорить, но, надеюсь и так понятно, что БИУС – это, так сказать, целая идеология, а потом и структура, а потом и конкретная реализация в «железе» и программах.

Вот датский катер типа «Флювефискен». Его проект создавался по программе Standard Flex 300, начатой ещё в начале 1980-х годов. А головной катер построен в 1989-м. Это очень небольшой корабль, его водоизмещение всего 320 т. И не так-то много на нём оружия: 8 ПКР «Гарпун», артустановка да два торпедных аппарата. Но…




Но вот два фото информационных рабочих мест в его центральном посту. То, что на фото – это, собственно, и есть БИУС, та её часть, которая общается с оператором. А всего таких рабочих мести на катере шесть! Шесть – на катере водоизмещением 320 тонн, с одной пушкой и восемью ракетами! Вот какое значение имеет БИУС на современном корабле

Неужели кто-нибудь думает, что все эти вопросы решены у нас и в НАТО идентично? Я говорю не «решаются», а «решены», потом что и мы, и они ставим и развиваем компьютеризированные системы сбора, обработки и распределения данных уже лет сорок как минимум. Не в том дело, что кто-то умнее, у кого-то идеология лучше, а у другого хуже. А в том, что, если мы согласимся на «Мистрале» на французскую идеологию, то наш «Святополк Окаянный» будет уникальным и одиноким кораблём. Работать на нём смогут только люди, прошедшие переобучение. Да это не страшно. Страшно то, что со своей французской БИУС он не сможет нормально войти в состав какого бы то ни было российского корабельного соединения, остальные единицы которого, конечно же, будут оснащены нашими БИУС. А они функционально различны – до несовместимости. Постараюсь пояснить, о чём я.

Идеология БИУС вытекает из всех стратегических, оперативных, тактических и технических доктрин, по которым идёт строительство, эксплуатация и боевое применение национального (или коалиционного) флота. Это всё звенья одной цепи. Идеология построения БИУС находится посередине этой цепи.

«Над» ней – эти самые стратегические, оперативные и др. концепции. Сюда же можно приплюсовать помянутые смежные системы – локаторы радио- и гидро, линии связи, комплексы вооружения, устройства отображения и ввода команд – всё, с чем взаимодействует вычислительная система, сидящая в недрах этого монстра – БИУС.

«Под» идеологией БИУС, – структура и состав её оборудования, основные потоки данных, циркулирующих между её подсистемами. Ещё ниже – алгоритмы сбора, обсчёта, распределения информации, то есть прикладная часть алгоритмии. Далее – системная алгоритмия, организация вычислительных процессов, трафика внутренних и внешних коммуникаций – аналог операционной системы вашего домашнего компьютера. Ещё ниже – аппаратура, процессоры, контроллеры, внешние устройства…

А вот автоматизированное рабочее место отечественной БИУС «Требование-М». Правда, установлена она на фрегаты проекта 11356, которые построены в Питере для Индии. Уже этот АРМ – трёхпроцессорная система. БИУС в полной комплектации предполагает 8 АРМов, объединённых в локальную сеть. А в сети ещё серверы… Данный конкретный АРМ построен на IBM-совместимых процессорах с операционкой QNX. Ну, так то ж для Индии…

Всё это складывалось десятилетиями. Всё это разное у нас и у них, и причины этой разности начинаются с различия в принципах боевого применения флота, в формах организации и условиях базирования, в технической оснащённости, наконец, в традициях нашего и «ихнего» флотов.

Мы не можем плавать с французской БИУС. Мы должны как минимум её доработать, адаптировать к нашим требованиям и привычкам. А легко ли это сделать?

Можно ли прямо перенести, скажем, Адоб Акробат с «макинтоша» на РС? Нельзя. Его надо переписывать, что, впрочем, давно сделано. Потому что «мак» и РС – разное «железо». Потому что РС категорически не поймёт машинных команд «мака». Французские процессоры и те, которые десятилетиями применяются у нас, – это «макинтош» и РС.

Отработанный, скажем, для «Ярослава Мудрого» модуль обмена данными между БИУС и «Кортиком» невозможно прямо перенести на процессоры БИУС «Мистраля». Для того чтобы его переписать под них, надо хотя бы иметь систему программирования для французских процессоров. Наверное, французы нам её дадут. Тогда надо много, очень много времени, чтобы переписать этот модуль, отработать его на моделях и стендах, проверить на натуре, сертифицировать. То есть, кроме времени, нужны стенды с французскими процессорами и русской обвязкой, а это уже не только время, но и деньги.

Но это ещё цветочки. Легко может оказаться так, что модуль, работающий на «Ярославе», вообще нельзя перенести на вычислительную систему «Мистраля». Потому что она в принципе не поддерживает некоторые операции, которые «зашиты» в логике нашего программного обеспечения.

Не могу я здесь расписывать подробности, это, может, и интересно, но очень специально и потому очень длинно. Давайте попробую дать аналогию. Например, плавное регулирование нагревания сковородки, к которому вы привыкли на вашей газовой плите, в принципе невозможно на электрической, если у неё есть только четыре фиксированных положения для установления силы тока на конфорке. Или: я не могу послать сразу 40 человекам «С Новым годом!», потому что мой старенький мобильник не поддерживает функцию рассылки. Или: не могу взять старую статью с дискеты, на которую её когда-то записал, потому что на моём новеньком ноутбуке уже нету дисковода для флопов.

А есть ещё вещи не столь гранитно-непреодолимые, но для практики тоже фатальные. Есть такое понятие – дисциплина программирования. Она устанавливает правила, по которым все должны писать программы. В работе над большими программными системами участвует много народа, каждый пишет свой кусок. Если каждый будет писать так, как ему нравится, то соединить фрагменты в одно целое не удастся никогда. Вот и устанавливаются правила.

Например, как передавать переменные из одного программного модуля в другой. Выделяется зона адресов, составляется таблица, в которой раз и навсегда фиксируются идентификаторы параметров (типа: идентификатор скорости крена от первого канала гироплатформы: 1001; от 2-го: 1010; от третьего: 1011; я упрощаю, но зато понятно). Устанавливается порядок следования параметров в зонах адресов, форма представления (эти – с плавающей запятой, эти – с фиксированной, эти – длиной в байт, эти – в 2 байта). И так далее.

Мой модуль принял данные от гироплатформы (в формате, определённом дисциплиной программирования). Я выполнил над ними действия, за которые отвечаю, например, вывел среднее значение по трём измерениям, проведенным за 10 миллисекунд. И я кладу результат обсчёта туда, куда мне указано, и с нужным идентификатором, который покажет другим программам, что это уже не «сырые» данные от гироплатформы, а усреднённые, то есть прошедшие входную обработку. И в эту зону адресов, куда я положил результат, будут обращаться все программы, которым этот результат нужен. Их могут быть десятки, и, благодаря дисциплине программирования, все они будут понимать меня одинаково.

Дисциплина программирования – детище опыта и «ошибок трудных». Почему она стала такой, а не другой, определяется миллионом причин, уходящих корнями в прошлое, иногда даже докомпьютерное. Она врастает в плоть и кровь разработчиков, и хорошо, что врастает. Будучи раз отработанной, дисциплина программирования по возможности не меняется годами, здесь консерватизм – залог минимизации ошибок.

Вы понимаете, что наша и французская дисциплины – разные? И тут не то что может быть, а обязательно повылезет всякая беда. Простейший пример: мы установили зону обмена данными для параметров наведения «Кортика» величиной 512 байт, а у французов она была 256 байт, потому что ихнему «Симбаду» больше не нужно. А в соседних 256 байтах (которые, мы думаем, входят в нашу зону), у французов лежат параметры для отображения на индикаторе тактической обстановки. Мы ставим модуль управления «Кортиком», включаем, – и он через 100 миллисекунд затирает эти самые данные для отображения.

Сбой. Работа развалилась. В чём дело?! Что с индикатором тактической обстановки? Начинают всё включать-выключать, гонять тесты. Бесполезно, штатные тесты индикатора такой бяки не увидят, она ж на глубоком системном уровне. Зовут специалистов… Разборки могут занять дни, а то и недели, это я вам как практик говорю. Может, не в этом конкретном случае, я его придумал. Но категория события, его, что ли, тип, надеюсь, вам понятен.

Надеюсь, что мне удалось обосновать мою мысль:
– любые технологии, которые мы можем получить с «Мистралем», либо неприменимы вообще, либо применимы с разной степенью проблемности, с большими или меньшими затратами человеческих сил, времени и денег;

– наиболее интересные технологии – информационно-управляющие, «технологии современной войны», – похоже, относятся как раз к категории неприменимых вообще;

– и даже если всё это как-то решится, то «Святополк Окаянный» станет красивой игрушкой, «царской яхтой», постоянно генерирующей трудности и экстраординарные расходы при эксплуатации и очень неудобной при употреблении по прямому боевому назначению.

Если те, кто принимает решения, об этом не думают, то стране предстоит выкинуть на ветер большие миллиарды рублей.

Источник

Прикрепления:

Прикрепления:

Главкомат ВМФ решил превратить большие противолодочные корабли проекта 1155 в эсминцы

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Александр Арутюнов

Главкомат ВМФ принял решение модернизировать большие противолодочные корабли (БПК) проекта 1155 «Удалой». Сейчас это основные российские корабли дальней морской зоны — именно их отправляют в Аденский залив на борьбу с сомалийскими пиратами, которую Россия активно ведет с 2008 года.

Как рассказал «Известиям» источник в главном штабе ВМФ, 30-летние БПК оснастят современными пушками А-192, ракетами «Калибр» и новейшим комплексом ПВО и ПРО с ракетами от С-400 «Редут».

— Благодаря такой переделке БПК станут фактически эсминцами и смогут уничтожать не только подводные лодки, но и надводные корабли, самолеты, ракеты и наземные объекты. То есть станут универсальными боевыми кораблями, — пояснил собеседник издания.

По его словам, модернизация БПК 1155, по предварительным расчетам, обойдется в 2 млрд рублей за каждый корабль, тогда как стоимость строительства нового эсминца сравнимого уровня начинается от 30 млрд рублей.

Адмирал в отставке Владимир Захаров пояснил «Известиям», что модернизация БПК 1155 позволит за короткий срок получить корабль, отвечающий всем насущным требованиям флота.

— Новый эсминец дальней морской зоны, который сможет заменить «Удалых», появится не раньше 2020 года. Новых кораблей такого водоизмещения, как БПК 1155, пока еще даже нет в проекте. А из современных кораблей такие функции, как у него, есть только у фрегатов проекта 22350. Но они почти в два раза меньше, поэтому менее автономны — не могут отплывать далеко от базы — и несут меньше вооружения, — пояснил Захаров.

Представитель ОПК, участвовавший в создании БПК, пояснил, что в 1970-е годы из-за достаточно габаритного бортового оборудования было решено разделить функции универсального корабля между двумя специализированными — ударным эсминцем стал проект 956 «Современный», а противолодочным — БПК 1155 «Удалой» с мощной гидроакустической станцией в носу.

Сейчас эсминцы практически выведены из эксплуатации из-за проблем с котлами — на ходу осталось всего три таких корабля. Их также готовят к модернизации. Вместе с обновленными БПК они составят основу океанской группировки российских ВМФ. При этом у США уже сейчас есть больше 40 универсальных эсминцев Arleigh Burke, способных топить подводные лодки, надводные корабли и поражать наземные цели крылатыми ракетами «Томагавк».

Техническое задание на проект модернизации будет разработано до конца года. Его поручили подготовить 1-му и 2-му центральным НИИ ВМФ. После этого флот объявит конкурс среди конструкторских бюро на лучший проект модернизации, а затем выберет завод, на котором корабли обновят. Ожидается, что это будет либо питерская «Северная верфь», либо калининградский завод «Янтарь».

Кроме вооружения БПК обновят ходовую часть, а также изменят центр тяжести, из-за которого на большом ходу корабль начинает задирать нос и бить днищем об воду (это явление называется «днищевый слемминг»).

В Северном проектно-конструкторском бюро, которое разрабатывало БПК 1155 и, скорее всего, получит заказ, рассказали, что для внедрения современных оружейных комплексов придется менять и корабельную систему управления, то есть практически всю электронику.

— Нужно еще посмотреть по габаритам, какие новые системы туда встанут вместо старых. Иначе придется ломать корпус, а это серьезно удорожит работы. Например, «Калибр» может встать на место «Раструба», а вот «Москит» — уже нет. Ну и, конечно, чтобы все это работало, нужно будет поменять всю электронную начинку, — пояснил представитель КБ.

По его словам, первый модернизированный БПК появится не раньше 2016 года: разработка головного проекта займет около 1,5 года — каждую деталь придется согласовывать с разработчиками и производителями комплексов вооружения, оборудования и других систем корабля. После этого еще от 2 до 4 лет будет дорабатываться технический проект модернизации — пошаговые инструкции для завода.

За 11 лет, с 1980 по 1991 год, было построено 13 БПК проекта 1155 (один из них по улучшенному проекту 1155.1). Кораблям присваивают имена российских и советских адмиралов. Сейчас в строю осталось восемь таких кораблей — четыре на Тихоокеанском флоте и столько же — на Северном. С пиратами ходили бороться пять из них — «Маршал Шапошников», «Адмирал Пантелеев», «Адмирал Левченко», «Адмирал Виноградов» и «Адмирал Чабаненко».

Один БПК 1155 — «Адмирал Харламов» — с 2006 года стоит в резерве. Ожидается, что именно с него начнут модернизацию всего проекта.

Прикрепления:

Интересный аппаратик

Прикрепления:

Первая подводная лодка в России была изобретена во времена Петра I...

Прикрепления:

Впечатляет конечно

Прикрепления:

Прикрепления: