- Вы поймите, мой сын не может дальше продолжать военную службу, он серьезно болен! - убеждала мать военнослужащего строительной части г. Торжка Владимира Соловья. Врачи понимающе кивали…
31 июля 1989 года на строящемся объекте загорелся битум. Едкий дым мгновенно заполнил все помещения. Один из военных строителей вдруг схватился за горло, потом упал на пол без сознания и у него начались конвульсии. Судорожный припадок продолжался 15 минут. Когда Володя Соловей пришел в себя, он ничего не помнил. Матери, приехавшей в военный госпиталь, Володя жаловался на головные боли, онемение рук, очень плохой сон. Говорил, что теперь, возможно, его комиссуют.
Володя Соловей родился в июне 1971 года в городе Ярославле. Отец- военнослужащий. В 71 году семья переехала в Алтайский край по месту службы отца. Там, в пос. Благовещенке, Володя пошел в школу. А в 79 году случился в воинской части несчастный случай, и отец Володи, майор Советской армии, стал инвалидом и был комиссован с военной службы по болезни. В 1980 году семья Соловей вернулась в родной Ярославль. Здесь Володя окончил школу, отсюда призывался на военную службу. По характеру он был несколько замкнутый, но очень усидчивый и целеустремленный. Никогда не отчаивался, когда у него что-либо не получалось. Знал – надо стараться, и в конце концов все получится.
У него был сильный характер. Володя с малых лет, не по-детски трезво смотрел на окружающую действительность, видел ее без прикрас. Поэтому все свои проблемы всегда решал сам, не любил никого подставлять и никогда ни на что не жаловался. В тот год, когда семья вернулась в Ярославль, девятилетнего Володю при переходе дороги сбил лихач на легковом автомобиле. Мальчик получил тяжелейшую травму: ушиб головного мозга, перелом костей свода черепа перелом костей таза. Долго находился в состоянии шока. Одно время врачи сомневались – выживет ли. Несколько лет длилось лечение, много мучений перенес Володя, но эти испытания сделали его еще более стойким.
Володя очень любил технику, несмотря на то, что именно автомашина сделала его калекой. С юных лет наизусть знал все марки автомашин и наших и зарубежных. У Володи была мечта – стать шофером и ездить по всему Советскому Союзу. Он много читал, особенно взахлеб – книжки про путешествия и фантастику. В семье был Володя помощью и опорой родителем и бабушке, ведь его старший брат работал в далеком Архангельске. У Володи было много друзей. Они помнят о нем и до сих пор.
Уже в девятом классе Володя стал серьезно готовиться к армии – постоянно бегал, мог много раз подтянуться на турнике, занимался с гантелями. Он терпеть не мог, когда вспоминали о его болезни. После окончания школы Соловей поступил работать на автотранспортное предприятие, сначала учеником автослесаря, а потом быстро получил разряд. Одновременно от военкомата окончил курсы шоферов. Поступать в институт или техникум отказался, объясняя это тем, что сначала отслужит в армии. Считал он службу своим долгом перед Отечеством.
При призыве Соловью, учитывая полученную в детстве черепно-мозговую травму, поставили категорию «годен к нестроевой службе». Но затем, по каким-то невыясненным обстоятельствам в военном билете появилась запись «годен к строевой» и Володю., учитывая его состояние здоровья, призвали служить в стройбат поселка Мирный Торжковского района, где большинство военнослужащих имели судимости до службы в армии. 26 июня 1989 года Володю Соловья призвали, 12 июля он принял присягу и был распределен в пос. Мирный. В пути следовании туда, все молодые солдаты страшно нервничали, так как приехавшие за ними старослужащие сразу заявили, что, во-первых, у них у всех отберут новые сапоги, заменив их на поношенные, а если кто-нибудь из молодых захочет повеситься, пусть вешается сейчас, так как в части будет еще хуже.
К сожалению, все самые плохие прогнозы оправдались. В новой части очень плохо кормили (Володя постоянно ходил голодный), заставляли много работать. В части свирепствовали неуставные отношения. Володе очень хотелось работать военным водителем, ведь он специально для этого получил перед армией права. Но водителем его не взяли по состоянию здоровья. А тяжелые строительные работы ему, как оказалось, были не противопоказаны!
Как это часто бывает, у Володи в новом подразделении сразу нашелся заклятый враг – старослужащий Юхновский. Этот тип постоянно был недоволен работой Володи, заставлял его вкалывать больше остальных. Унижал и оскорблял его, наносил ему удары в грудь, постоянно угрожал расправой. У Юхновского даже появился любимый «прикол», который ему очень нравился. Прикол это назывался «летать, как Соловей». Старослужащий обожал обыгрывать красивую фамилию Володи – постоянно заставляя его «летать» (работать на старослужащих и выполнять их любые прихоти) все больше и больше. А потом с Володей произошел тот несчастный случай на стройке и он попал в госпиталь.
Мама Володи Соловья съездила домой, привезла врачам документы о состоянии здоровья сына, о том, что в военкомате сначала была формулировка «годен к нестроевой». Врачи поахали над тем, как могли призвать в армию такого больного мальчика, обещали матери комиссовать сына по болезни. Но в самом же деле они вызвали Володю и сказали, что комиссовать из армии его могут только по психиатрической статье, а с такой статьей на гражданке он не сможет работать шофером. Врачи прекрасно знали о голубой мечте парня (он всем о ней рассказывал) и очень профессионально ее обыграли. Володя, конечно же, отказался комиссоваться и вернулся назад в пос. Мирный на расправу к Юхновскому.
Спасаясь от травли Юхновского, Соловей напросился работать на кухню. Это место ему уступил его товарищ и земляк Слава Грибов, попавший в госпиталь. Но и в столовой у него произошел инцидент с сержантом Крайновым, который, увидев на столике, что соль и перец ссыпана вместе, приказал позвать из кухни Соловья и при всех нанес ему несколько ударов плошкой со специями по лицу. Отношение офицеров части к этому случаю заслуживает внимания. Так, офицер Крутенко заявил: «Подумаешь, Соловья пару раз ударили по морде миской с перцем, что здесь такого особенного?»
И на самом деле, для этой воинской части ничего особенного в избиении солдат, действительно не было. В штабе офицерами постоянно практиковались групповые избиения провинившихся солдат. Их вызывали в штаб и, как это называлось «промывали мозги». В этих избиениях участвовали секретарь партийной организации капитан Миляев, врач части Шепелев и другие офицеры. Все в части прекрасно знали об этих «промываниях, но так уж здесь было принято и считалось в порядке вещей.
Взаимоотношения военнослужащих разного призыва складывались по принципу: есть у тебя здоровье и можешь за себя постоять – выживешь, нет, значит считай, что пропал. Порядки в части царили, как в тюрьме: грязь, холод, кормили безобразно. Здоровья у Володи Соловья, к его несчастью, не было.
29 сентября 2009 года из части убегает приятель Соловья Слава Грибов. Убегает оттого, что командир роты капитан Попов приказал сержанту Куземкину «побольше гонять» Грибова. Испуганный Грибов прибежал к Соловью на кухню и сказал, что собрался в бега. Соловей сказал Грибову, что далеко ему не убежать. Дал адрес своей матери, сказал, что она поможет. Грибова поймали на вокзале в Торжке уже 30 сентября.
А 1 октября 1989 года в час дня тело Володи Соловья было обнаружено висящим в петле брючного ремня на строящемся объекте пос. Мирный. За несколько часов до смерти Володю вызывал к себе начальник штаба части майор Чикуров. Он угрожал Володе, кричал, что они с Грибовым договорились о побеге. И если Соловей все не расскажет, у них найдутся другие методы его допроса. При этом майор руками показал Соловью, как его будут «выкручивать».
За 4 месяца до гибели Володи Соловья на этом же объекте был обнаружен висячим в ременной петле солдат Нарумбетов, тоже, как и Володя, работавший на кухне посудомойщиком. Поэтому первая версия, которую услышали родители о смерти сына – Володю, как и Нарумбетова, убил «маньяк» - медик-санинструктор Кудрин. Но потом об этой версии почему-то никогда и никто не вспоминал.
Следующая версия, которую озвучили бедным родителям, была уже более стандартна – незадолго до смерти Володя, мол, получил нехорошее письмо от девушки и поэтому повесился. Однако опрос девушки Володи Ирины, с которой он встречался до армии показал, что никаких писем Володе в армию она не писала, а других девушек у него точно не было. Да и письма не сохранилось.
Третья версия, которая до сих пор остается рабочей – после разговора с начштабом Соловей испугался, что Грибова поймают, и станет известно об их сговоре на побег, повесился от отчаяния. Версия крайне слабенькая, учитывая характер Володи.
Но тут на помощь следователям, как это водится, подоспели судебно-медицинские эксперты. Вскрытие показало наличие у погибшего нарушений ткани головного мозга из-за давнишней травмы. Из-за этих нарушений и были все обмороки, головные боли и все недомогания Володи до армии и во время службы. И, конечно же, с такими нарушениями Володя не мог быть годным к военной службе. Но военные медики пошли дальше. Из выводов патологоанатомов, военные психиатры сделали свои – из-за нарушений в ткани головного мозга у Володи были нарушения мышления, мимики, поведения, движения, состояние растерянности подавленности. Поэтому, как страдающий временным болезненным расстройством психики Соловей не мог отдавать себе отчет в своих действия и руководить ими (то есть был невменяемым), а значит и факт самоубийства произошел под влиянием имеющегося заболевания, А из этого всего значит, правильно – никто в смерти Володи не виноват и командование части перед строем объявило, что и Нарумбетов, и Соловей: «Сошли с ума и повесились!» Так-то оно так, однако, всем известно, что как сумасшествие, так и суицидальные проявления - заболевания чисто индивидуальные и пачками никто с ума не сходит и не вешается. А может быть должность посудомойщика в части такая странная – может всем, кто ее занимает, грозит сумасшествие и петля?
Родители Володи Соловья, естественно, не поверили в самоубийство сына и начали свое собственное расследование. Они обратили внимание на ряд очень странных фактов.
Во-первых, отсутствуют фотографии с места происшествия (то есть с места повешения Володи), хотя в материалах дела есть сноски на «фототаблицы». Полученный после ответ о том, что было плохое освещение, и снимки не получились, звучит смешно. Вопрос, что такое было на этих снимках, что изъяли из материалов дела? На просьбу матери показать ей такие фотографии, какие получились, следователь Стулов в сердцах воскликнул: «Что еще захотела!». А вот и захотела и право полное имеет. Как мать и как потерпевшая!
Во-вторых, во время приезда бригады следователей, тела Володе на месте происшествия уже не было. Согласно имеющихся показаний тело Володи после 12 часов дня пронесли мимо столовой. Однако в протоколе осмотра места происшествия значится, что «Соловей лежит на спине рядом с дверным проемом». Что же это получается, поносили, значит, поносили и обратно принесли? Поэтому видно и фотографировать было нечего, поэтому снимки и не «получились».
В-третьих, патологоанатомической экспертизой так и не установлено время смерти и нет заключения – при жизни произошло удушение Володи или уже после смерти. Ремень, на котором висел мальчик, не исследован на наличие отпечатков пальцев. А вдруг там были и другие «пальчики», например, пресловутого «маньяка»? Теперь уже неизвестно.
В четвертых, на теле сына родители, получившие его для похорон, обнаружили многочисленные ссадины и раны. Под подбородком Володи появились два симметричных темных пятна, не от следов ли удушения руками? Ответа нет. На ногах были многочисленные ссадины и кровоподтеки. В акте судебной экспертизы их нет. Почему? Тоже без ответа.
В пятых и самых главных – все друзья и знакомые Володи утверждают, что до самой смерти он был абсолютно адекватен, никаких странностей в его поведении не было. Наоборот, он много говорил о том, что будет делать «выйдя на гражданку». Мечтал ездить на машине по Союзу. И только отцы-офицеры упоминают о «странностях» в поведении Володи. Конечно – им же это выгодно. Если мальчик странный – то они не виноваты!
На жалобы, которые постоянно писала мать Соловья во все инстанции, наконец, пришел ответ из Главной военной прокуратуры. Мол, дознание командиром части проведено недостаточно полно, ряд вопросов, имеющих существенное значение для объективности при принятии решения по делу не выявлен. Поэтому дело направлено на проведение нового расследования. Мать крайне обрадовалась. Все, теперь следователи разберутся, найдут убийцу ее сыночка! Однако и после нового следствия был получен однозначный ответ, что решение о прекращении уголовного дела за отсутствием события преступления было принято правильно и доказано, что солдат Владимир Соловей покончил жизнь самоубийством в состоянии психического заболевания…
Из писем Володи домой:
«За меня не беспокойтесь, у меня все нормально. А насчет того, что было (попытка комиссоваться по здоровью. Примечание автора), просто расшатались нервы. Можно было бы комиссоваться, но тогда про мои права можно было бы забыть, такая бы у меня была статья.»
«По выходным ездим в колхоз, убираем картошку, свеклу. Там кормят лучше, чем в роте. В прошлое воскресенье я съел 2 первых, 3 вторых и выпил 4 кружки молока…»
« Вообще здесь на многое из того, что было на гражданке смотришь по иному.»
«Так что за меня не беспокойтесь. У меня все пока нормально. Надеюсь, так же будет и в будущем. Как сказал мне врач в госпитале: « два года проходят, как бы долго ин не тянулись, а впереди вся жизнь». Я же в конце концов мужчина. Должен выдержать эти два года. Не я первый, не я последний. Конечно то, что я увидел в армии далеко оттого, что показывают в «Служу Советскому Союзу», но жить и тут можно. Ведь не всю же жизнь я буду служить. Теперь я во многом понимаю отца. На этом писать кончаю. Не волнуйтесь за меня. До свидания, Владимир».
Как говорится, без комментариев.

Прикрепления:

тот, кто ищет, тот добьется!!!