Считается, что научные роты могут стать эффективным социальным лифтом для молодых ученых, что в них будет концентрироваться интеллектуальная элита российских вузов. Выражается мнение, что надо сделать все для их поддержки и дальнейшего трудоустройства отслуживших юношей либо в Минобороны, либо в оборонно-промышленном комплексе. Итак, первые научные роты для студентов уже появились. Что же они собой представляют?
Откуда известно, что речь идет именно о научной элите? В научные роты попадают пока студенты технических вузов с военными кафедрами. Но ни к третьему, ни к пятому курсу невозможно определить, что представляет собой тот или иной студент в научном отношении: то ли перед тобой будущий Эйнштейн, то ли прилежная посредственность.
Пока, как можно понять, в научные роты стремятся студенты, желающие служить в армии девять месяцев вместо 12, причем служить, как они думают, в непыльных условиях – вместо того, чтобы маршировать на плацу, куда приятнее в белых халатах в лабораториях корпеть над колбами или приборами.
Теперь посмотрим, где появляются первые научные роты. Одни развернуты при Военно-воздушной академии имени Жуковского и Гагарина в Воронеже. Другие роты собираются создавать в Подмосковье при военных училищах и в Санкт-Петербурге при Военно-морской академии имени Кузнецова.
Однако военные академии и училища занимаются отнюдь не научными разработками, а прежде всего учебной работой, и непосредственно с военно-промышленным комплексом и НИОКР военные академии не связаны. И нетрудно догадаться, чем станут заниматься в военных академиях бойцы научных рот – хозяйственными работами и работами по обслуживанию учебного процесса: подметать плац, драить полы, заносить учебные пособия в классы, мыть колбы и т. п.
Теперь гражданские фирмы и гражданских служащих из структур Министерства обороны постепенно убирают и в каком-то качестве их могут заменить бойцы научных рот, хотя сегодня их капля в море, неспособная обеспечить нужды даже одной академии. Ведь первая научная рота насчитывает всего 35 человек. Но не исключено, что со временем, если студенты валом повалят в научные роты, которые придется сводить в научные полки, удастся укомплектовать такими ротами основные академии и военные училища, а также некоторые НИИ Министерства обороны, причем тогда, постоянно получая переменный состав, научные роты смогут существовать круглый год и выполнять функции по обслуживанию учебного процесса.
Но к науке, повторяю, и особенно к проведению научных и опытно-конструкторских работ в интересах оборонного ведомства это не будет иметь никакого отношения. Хотя бы потому, что академии не в состоянии проводить отбор тех, кто нужен для научно-технических разработок и научно-исследовательских программ. И очень трудно придумать механизм, которым можно было бы непосредственно связать научные роты в том виде, в каком они пока создаются, с конкретными нуждами военно-промышленного комплекса.
А между тем Российской армии требуются и передовые научно-технические разработки, и программисты, причем хорошо знающие свое дело, а не недоучившиеся студенты. И какое-то подобие научных рот в системе Министерства обороны создать можно, хотя их и не обязательно называть именно так. Правильным, мне кажется, их наименованием было бы временные научно-исследовательские коллективы, созданные для решения конкретных научных и технических задач в интересах российского военно-промышленного комплекса.
Можно вспомнить, например, что такими коллективами были советские и американские проекты по созданию атомной и водородной бомб. Только в состав подобных научных коллективов студенты входить не могут, возможно, за исключением единичных гениев-вундеркиндов, успевших ярко проявить себя в науке уже в студенческие годы. Во главе такого коллектива должен стоять маститый, опытный ученый, внесший существенный вклад в исследование данной проблемы и находящийся в расцвете творческих сил. Если говорить о возрасте, то руководителю исследовательского коллектива может быть скорее всего от 25 до 50 лет (с возрастом творческий потенциал ученых в сфере естественных наук обычно падает), а это уж никак не студент.
Своих сотрудников он будет стараться набирать среди молодых и амбициозных кандидатов и докторов наук, а также аспирантов и соискателей научных степеней. Обычно научный потенциал аспиранта можно определить на исходе аспирантуры, когда уже появились его первые научные публикации, а сам он достиг возраста 24–25 лет.
Стимул для попадания в научно-исследовательский коллектив Министерства обороны может быть двояким, но он никак не должен быть связан со стремлением служить или не служить в армии. Первый стимул – это интерес к решению оригинальной научной или научно-технической задачи. Второй – материальный. Поодиночке каждый из этих стимулов в данном случае не действует. Если задача неувлекательна и не имеет осознаваемого исследователями важного практического значения, мало кто возьмется за ее решение даже за очень большие деньги. Но даже очень интересную и важную задачу трудно решать на пустой желудок и в сознании, что ты не в состоянии достойно обеспечить себя и свою семью.
В советское время это хорошо понимали. И при реализации атомного, водородного, ракетно-космического и иных оборонных проектов ученых привлекали как чисто научным интересом к решению новых задач, так и более чем солидным материальным стимулированием. «Закрытые» ученые получали едва ли не самую высокую зарплату в стране, практически не знали, что такое дефицит, и не беспокоились насчет улучшения жилищных условий. Руководители проектов могли отбирать действительно лучших специалистов на конкурсной основе. Но при этом подавляющее большинство исследователей оставались гражданскими людьми и за редким исключением их не призывали в ряды Советской армии и не присваивали воинских званий. Вероятно, сейчас надо пойти по тому же пути. Тем более что даже очень высокая зарплата ученых составляет лишь малую часть всех расходов в НИОКР.
В связи с введением научных рот высказывалось мнение, что будущему научному работнику военно-промышленного комплекса полезно усвоить курс молодого бойца. Но на самом деле данный курс никакого отношения к решаемым исследователем задачам иметь не будет, равно как не будет иметь для него и практического значения. Поскольку никто и в страшном сне не предполагает в случае возникновения войны использовать ученого, занимающегося важной оборонной разработкой, в качестве бойца или даже взводного командира, бегущего в атаку или, сидя в окопе, отражающего атаку противника. Наоборот, таких ученых из соображений секретности и близко не подпускают к линии фронта. Поэтому курс молодого бойца может пригодиться им разве что для общей эрудиции.
И программистов в армию надо брать не из студентов, а по возможности самых лучших и при необходимости зачислять их на военную службу и присваивать звания, в том числе офицерские. Только набирать их нужно не по призыву, а добровольно, по тем же принципам, по которым следует вербовать ученых для оборонных разработок. Уровень сложности боевой техники сейчас таков, что Российской армии следует быть профессиональной. А небоевые функции Вооруженных Сил в небоевых условиях, для выполнения которых сегодня главным образом и используют призывников, стоит передать гражданским организациям и персоналу. Только при этом необходимо иметь за ними тщательный контроль и следить, чтобы проводились реальные конкурсы на оказание услуг ВС и подряды не получали бы фирмы, тесно аффилированные с чиновниками Минобороны. Тогда и уровень коррупции не будет зашкаливать.
Разумеется, при переходе к полностью контрактной армии придется смириться как с повышением расходов на содержание личного состава, чтобы сделать военную службу привлекательной для достаточного числа молодых людей, так и с тем, что на солдатских и сержантских должностях будут служить почти исключительно выходцы из российской провинции, а не из Москвы или Санкт-Петербурга, поскольку зарплата рядовых контрактников все равно слишком далека от среднего уровня столичной. Но москвичи и петербуржцы в армии все равно останутся, только на офицерских должностях. Да и в научных ротах в случае их создания они, вероятно, будут преобладать, учитывая концентрацию отечественного научно-технического потенциала в обеих столицах.
Научные роты-это хорошо. но не уверен что все просчитано до мелочей. В последнее время в государстве преобладает какое то выдвижение новых идей над здравым смыслом не подкрепленных ни математическими. ни какими либо перспективными идеями. эксперименты. эксперименты. миллиарды на ветер-результат ноль. Сколково. общественное телевидение. Сердюковские реформы. все на ура и ничего. Миллиарды на ветер и в карманы Когда успокоимся???
