Главная » 2012»Февраль»3 » «Профессионал в армии — это человек, управляющий насилием»
18:31
«Профессионал в армии — это человек, управляющий насилием»
Виталий Шлыков не только умеет командовать, но и знает, что такое офицерская честь…
Полковник ГРУ, член Общественного совета при Министерстве обороны РФ. Военный дипломат, историк и разведчик. Большая часть его биографии засекречена. С 1958 по 1990 год Шлыков занимал различные должности в Главном разведывательном управлении Генштаба ВС СССР. Один из ведущих отечественных специалистов в области строительства вооруженных сил и военной экономики. Еще в советские времена предупреждал руководство страны об опасностях экономики, построенной по мобилизационному принципу.
«Я пытался по-своему предотвратить распад СССР. Военное планирование никуда не годилось. Вся советская стратегия основывалась на совершенно ложной, сильно завышенной оценке американской боеспособности. СССР задыхался, добывая невообразимые количества полезных ископаемых для удовлетворения военных нужд. Я писал наверх, но никто меня не слушал», — рассказывал он в одном из интервью. С 1992 года занимается общественной и научной деятельностью, активно работает в Общественном совете при Министерстве обороны России, и, похоже, в руководстве министерства к нему прислушиваются.
Как формируется профессиональный авторитет в военной среде?
Первая основа профессионализма — это высшее академическое гуманитарное образование. Сначала офицер должен получить именно его. А не так, как в наших училищах, где офицер сначала учится водить танк, потом вырастает до командира взвода, роты, дивизии, потом до министра, но и там остается танкистом, только с еще более узкими интересами, чем когда он был молодым лейтенантом.
Прежде всего офицер должен быть аналитиком, образованным человеком, способным творчески мыслить, проявлять инициативу, не дожидаясь команды сверху.
Откуда пошел профессионализм? Он возник в Пруссии в 1806 году, когда прусская армия была разбита Наполеоном — гражданами в форме, призывниками. Тогда королю сказали: этих талантливых людей, молодых наполеоновских маршалов, мы победить старой школой не можем. Мы ответим на это учебой, дисциплиной и аналитикой.
Вот это и легло в основу германской армии, того офицерского корпуса, который так хорошо показал себя позже. Никакие другие данные, кроме учебы и подвига на поле боя, не могли отныне стать основанием для продвижения по службе.
Второй аспект — это корпоративность и военная традиция. Военные должны рассматривать себя как корпорацию, самоуправляющуюся организацию, продвигающую своих членов по карьерной лестнице в соответствии со своими внутренними требованиями.
И третье — это этика. Офицерская этика, как клятва Гиппократа у врачей, жестко диктует правила поведения. В семидесятые годы в американской военной академии «Вест-Пойнт» был случай, когда выявили курсантов, списывающих на тестах. Был жуткий скандал, сменили руководство, до сих пор про этот случай вспоминают. Этика должна запрещать поведение, выходящее за ее рамки.
Профессионализм вырабатывается либо длительной учебой, либо рождается во время войны благодаря естественному отбору. В 1941 году мы начали войну с очень плохим офицерским корпусом, но чудовищными потерями, битвами выковали великолепный офицерский корпус, не уступающий немецкому. А через несколько десятилетий это поколение ушло, и снова началась рутина.
И в современной российской армии рутина?
Профессионал в армии — это человек, управляющий насилием, то есть аналитик и человек с широким кругозором, обладающий набором этических принципов. У нас в таком — западном — понимании с профессионализмом плохо. Но то, что этому мешает, нынешняя армейская реформа пытается искоренять.
Например, то, что прекратили набор в военные вузы в этом году, — здравое решение. Просто объясняется оно односторонне: мол, и так слишком много офицеров. Но объяснение глубже: чтобы сменить образовательную модель, надо взять паузу, чтобы подготовить новую программу и начать готовить уже новых офицеров, а не просто продолжить то же самое образование с меньшим числом слушателей. Год дается на подготовку новой образовательной программы. Подчиненные Сердюкова сейчас активно ездят по разным странам, смотрят, где какой опыт в этом отношении.
Потом, сейчас вводят институт сержантов.Очень правильное решение. Потому что если не будет сержантов, не будет нормальных профессиональных офицеров. Сержант должен заменить офицера в казарме, освободить его от всех забот общения с солдатами. Офицер должен руководить и думать, расти над собой, ну, и на плацу иногда выступать, а не в казарме находиться. Что толку воспитывать профессиональных, думающих, образованных офицеров, если, попав в часть, им придется идти в казарму и бить морду непослушным солдатам? Которые и ответить могут, если нет ни сержантов, ни военной полиции, ни гауптвахты? Он через полгода с ума сойдет или забудет все, чему его учили. Мы — единственная армия в мире, первая со времен легионов Цезаря, которая пытается жить без сержантов.
А что происходит с авторитетом армии в глазах общества?
У нас армия перестала быть уважаемым в обществе институтом, потому что не демонстрирует тех качеств, которыми это уважение достигается. Офицер и коррупция — как это совместимо? А ведь все об армии судят по генералам, которые воруют в штабах. Хотя на самом деле в войсках у офицеров понятия чести не утрачены.
Если офицер идет в политику, как это отражается на его внутрикорпоративном авторитете?
Есть понимание, что офицер, идущий в политику, — это, ну, не очень. Когда Владимир Шаманов пошел в губернаторы, Геннадий Трошев сказал, что он предал дело. Но Шаманов потом вернулся, ушел из политики. То есть все-таки понимал, что это не то, инстинктивный внутренний профессионализм сработал.
А влияние военных на власть есть?
Вот говорят: «силовики». А разве военные — силовики? Они же отодвинуты в сторону в наших реалиях. Никто из них высоких постов не занимает. Разве что Анатолий Квашнин (бывший глава Генштаба, полпред президента в Сибирском федеральном округе. — «РР»). Да и то потому, что его туда убрали как заслуженного человека. Они отстранены от влияния на политику. ВПК отдан в ведение других министерств. В советское время военные тоже были оттеснены, но они хотя бы были очень привилегированными и очень хорошо оплачивались.
