Прошедшее с начала переживаемой нами Катастрофы время заставило нас досконально, на собственных шкурах изучить стандартный подход либеральных реформаторов к разрушению нашей (как, строго говоря, и любой другой) страны.
Он состоит всего лишь из двух взаимосвязанных этапов.
На первом, благодаря применению «презумпции избыточности государственного вмешательства», государство категорически отказывается от исполнения своих обязательств в той или иной жизненно важной отрасли. Вечно живой для своих жертв Гайдар начал, помнится, с отказа оплаты 70% государственного оборонного заказа: мол, от заказа мы не отказываемся, а денег вы не увидите.
Затем применялись более изощренные формы, но суть оставалась прежней: государство отказывалось от своих обязанностей по регулированию и организации развития той или иной жизненно важной сферы (мол, рынок сам все сделает), что, разумеется, превращало ее в рай для множества разнокалиберных аферистов.
После того, как вызванная этим наглядная деградация вызывает негодование общества, наступает второй этап: на сцену, как чертики из табакерки, выскакивают лощеные «эффективные менеджеры» – повзрослевшие гайдаровские «чикагские мальчики в розовых штанишках» – с дежурными речевками о «пробуждении частной инициативы», «конкуренции», «привлечении частных, особенно иностранных инвестиций», «нанотехнологиях», «модернизации» и «прогрессивном опыте всего мирового сообщества». Разумеется, об исполнении государством своих неотъемлемых обязательств никто и не вспоминает: не для того их так тщательно забывали.
Суть реформ совершенно иная: расчленение соответствующей части общественного организма, приватизация (в интересах «иностранных инвесторов» и связанного с реформаторами частного бизнеса) центров прибыли и перекладывание на потребителей бремени финансирования как сверхприбылей либеральных «сверхчеловеков», так и убытков брошенных государству ошметков соответствующей отрасли и бесприбыльной по самой своей природе инфраструктуры.
Разумеется, расчленение отрасли ведет к ее дезорганизации и, насколько бы ни выросли платежи потребителей, к разрушению.
Примеров не перечесть. Электроэнергетика – лишь самый яркий из них, но в целом последствия длящегося четверть века национального предательства безграничны – от Лесного кодекса (уничтожившего лесоохрану и сделавшего страну беззащитной перед лесными пожарами) до самой организации государственного управления, освобожденного, похоже, от какой бы то ни было ответственности перед кем бы то ни было. О мелочах типа ЖКХ, образования, здравоохранения, транспорта и пенсионной системы смешно и упоминать.
С каждым годом все труднее найти часть общественного организма, еще не разрушенную либеральными реформаторами, - и не только нам. Новые поколения «эффективных менеджеров», оглядываясь вокруг, раз за разом вынуждены произносить сакраментальное «все уже украдено до нас», - и искать новые, еще не разграбленные поляны.
Дело дошло до Академии наук, еще недавно считавшейся советологами «четвертой властью СССР» (наряду с КГБ, КПСС и собственно государством). Правда, масштабы ее деградации таковы, что еще лет через пять инерционного «развития» не будет принципиальной разницы, есть она или ее нет вообще, - однако ливановско-медведевская попытка ее реформирования производит впечатление направленной на что угодно, кроме развития отечественной науки. Даже в лучшем случае она похожа на вульгарное сведение личных счетов.
И вот теперь, похоже, приходит очередь еще одного «пережитка проклятого социализма» - российской космической отрасли.
Все происходит строго по отлаженному алгоритму.
Первый этап – предельное раздробление и дезорганизация отрасли, по сути, лишение ее управляемости, - прошел давно, но колоссальная инерция отраслевой культуры, заложенной еще при Сталине, держала систему, даже когда она уже была превращена в скопище отдельных разрозненных объектов.
Однако инерция заканчивается – и хроника отечественного космоса все больше напоминает хармсовское «а бабушки все падали и падали…»
Ситуация становятся неприемлемой – и на авансцене уже начали появляться либеральные реформаторы. От некоторых из них избавляются (как, например, от Урличича, - хотя коррупционные подозрения в отношении него, насколько можно судить, не получили должного подкрепления), но тенденция нарастает: в самом деле, не восстанавливать же жесткий оперативный контроль государства за отраслью!
Последняя идея – преобразование «Роскосмоса» в «госкорпорацию в форме акционерного общества». Примером серьезности контроля государства за подобными обществами служат и «Газпром», и «Сбербанк», и ВТБ, и прочие «удельные княжества».
Как правило, акционирование госсобственности служит лишь делу ее дальнейшей приватизации, - которая имеет отношение к наживе, ставшему фольклорным «распилу» и развалу, но отнюдь не к развитию.
Корпоративная культура космической отрасли сопротивляется атакам реформаторов.
Нынешний глава «Роскосмоса» Поповкин, при всех своих недостатках, является представителем системы, созданной еще Королевым, и нацелен на ее эволюционное развитие – вместе с самоочищением как от реформаторов-коррупционеров, так и от заведомо некомпетентных руководителей, в 90-е годы вызревших в ее недрах. Классическим примером последних представляется, например, глава РКК «Энергия» Лопота, при котором корпорация столкнулась с серьезными финансовыми проблемами, а сам он вошел в историю РАН как едва ли не единственный кандидат в ее члены, не получивший при голосовании ни одного белого шара (то есть все голоса всех академиков были отданы против него).
Результатом работы в интересах отрасли становится, насколько можно судить, формирование «нерушимого блока» либералов и ретроградов, чьим позициям равно угрожает Поповкин – и усиление давления на последнего. При этом, если ретрограды жаждут простого самосохранения, реформаторы стремятся к организации еще одной «либеральной революции», - после которой список «Форбс» пополнится еще несколькими десятками российских фамилий, а о космической отрасли России можно будет забыть, как забыли уже о многих других.
Между тем исключительная, принципиальная значимость «Роскосмоса» как для тривиальной обороны, так и для стратегического будущего нашей страны автоматически превращает его в «ведомство со звездочкой», - стратегически значимый орган госуправления, входящий в правительство лишь формально, а на деле управляемое президентом, а не премьером.
И в этой ситуации активность Медведева и разного рода подручных либеральных реформаторов, пытающихся удовлетворить свой пиарный зуд за счет «Роскосмоса», внешне выглядящие как вполне естественная ситуативная реакция на неприятные события, по сути являются грубейшим нарушением аппаратной этики, еще одним проявлением фронтального наступления либерального клана на политические позиции Путина.
