Во-первых, он решительно повернул отечественные вооруженные силы лицом к отечественным же производителям вооружения. «Хотелось бы, чтобы наша промышленность просыпалась и выставляла реальные цены. Что касается зарубежной техники, мне никого не хочется обижать, но нужно поддерживать нашу промышленность. Но и она должна откликнуться на все наши требования. Однако мы должны быть при любом количестве денег экономными. Если потребуется покупать за рубежом, то будем покупать, но в том случае, если иссякнут все силы и надежды на нашу промышленность», — заявил по этому поводу новый министр обороны (напомню, что из федерального бюджета до 2020 года на закупку вооружений выделяется 20 трлн рублей). И тем самым пролил бальзам на душу не только руководителям отечественного оборонно-промышленного комплекса (ОПК) во главе с вице-премьером Дмитрием Рогозиным, но и всем здравомыслящим людям в стране. Но при этом новое руководство российского оборонного ведомства не стало отказываться от уже заключенных контрактов на поставку двух французских вертолетоносцев в Россию и десятка итальянских броневиков, поскольку, исходя из того же принципа здравомыслия, коль контракт подписан, надо его выполнять, чтобы «сохранять лицо» нашей страны на мировом рынке оружия. В отношении же отечественных производителей оружия вводится принцип  «сквозных контрактов», по которому они не только поставляют в армию и на флот то или иное вооружение, но и поддерживают его работоспособность и ТТХ на всем протяжении жизненного цикла изделия, вплоть до его утилизации. И это очень разумный подход, поскольку экономит время, деньги и резко повышает ответственность производителей оружия («лишние» деньги на его ремонт Шойгу, очевидно, платить не будет).

Второе — при Шойгу Министерство обороны и Генштаб наконец-то представили на утверждение президенту России Владимиру Путину план обороны Российской Федерации на случай «малых» и «больших» войн. Это — стратегический документ, на основании которого и должна строиться вся система Вооруженных сил нашей страны и их действий по предупреждению и ведению боевых действий. Понятно, что документ этот готовился не сегодня. Но при Анатолии Сердюкове слово «война» как-то незаметно начало даже исчезать из лексикона чинов российского военного ведомства. Сергей Шойгу и новый начальник Генштаба Вооруженных силВалерий Герасимов вновь начали называть вещи своими именами — войны были, есть и будут. Более того, риск войны для России растет. И она должна быть к войнам готова.

Третье — новый военный министр резко усиливает военно-патриотическую составляющую в работе своего ведомства. Сергей Шойгу возвращает воспитанников суворовских и нахимовских училищ на главные парады страны, вновь ставит в строй Военно-морского флота боевой корабль№1 — крейсер «Аврора» — и воссоздает расформированную при его предшественнике киностудию по производству документальных и учебных фильмов.

Это — «внешние» проявления преобразований в Вооруженных силах за 100 дней работы нового министра обороны. И есть большое количество «внутренних» преобразований, касающихся непосредственной деятельности и организации армии и флота, — начиная от окончательного изгнания из формы российских военнослужащих многострадальных портянок и возврата погон со знаками различия обратно на плечи, заканчивая «обратной» реформой системы образования и медицинского обслуживания военнослужащих.

При этом новый глава российского военного ведомства, по крайней мере публично,не меняет сути реформы Вооруженных сил России, которая началась при Анатолии Сердюкове и предполагала, что наши ВС станут значительно более мобильны и эффективны, чем сейчас. Но при этом возникают два вопроса. Первый — о том, что это будут за Вооруженные силы. И второй — какую роль при этом в нашем государстве будет играть сам Сергей Шойгу. Ответ на первый вопрос можно поискать в интервью, которое автор этих строк брал 15 лет назад во время одного из приездов тогдашнего главы МЧС на Урал. Российское Министерство по ЧС тогда как раз выиграло международный тендер на разминирование в Югославии. И я спросил Шойгу: «Вы здесь при чем? Разминирование, насколько я помню, — это функция войсковых соединений…» И Шойгу тогда ответил так: «Мы потом разберемся, чья эта функция. А сейчас разминировать Югославию по условиям этого тендера будут российское МЧС». В этом — весь Шойгу. За 20 лет из горстки энтузиастов-экстремалов и пыльной, заскорузлой системы территориальных штабов гражданской обороны ему удалось создать полувоенную мобильную структуру, которая имеет в своем составе даже тяжелое вооружение, воспитывает себе кадры в собственных кадетских корпусах и хорошо известна за пределами России. А в самой России, как я уже говорил, Шойгу является самым популярным министром, а уровень доверия россиян, по данным исследования Института социологии, к МЧС России превышает 85%. И, очевидно, что-то подобное — мобилизировать, модернизировать и популяризировать — Сергей Шойгу будет делать и в отношении российских Вооруженных сил. И если ему это удастся, то его популярность в военной среде и среде ОПК может сравниться с известностью легендарного советского военного министра Дмитрия Устинова. Плюс система МЧС с ее готовностью пойти за Шойгу в «огонь и в воду». Вопрос в том, что дальше Сергей Шойгу будет делать с этой популярностью. Несмотря на то что он стоял у истоков партии «Единство», а затем — «Единой России», Шойгу никогда не стремился на «первые роли» в политике. И в разговорах  было видно, что для него говорить о создании системы по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций было гораздо интереснее, чем о партийном строительстве. Но времена меняются, и если в режим ЧС, не дай бог, вдруг попадет вся Россия, Вооруженные силы под командованием Сергея Шойгу, очевидно, станут одной из основных структур по ее стабилизации.

http://expert.ru/2013/02/18/s-golovyi-na-nogi/