Как ни странно, в случае с Российской армией у нас нет ни того ни другого. Мало того, что мы не знаем какой должна быть наша армия, но нам не известно даже, зачем она нам нужна.

«Чтобы защищать Родину» это не ответ.

Ответом на вопрос – «зачем России нужна армия?» должен быть список стран, вооруженных группировок, с которыми в настоящее время и в перспективе наиболее вероятно возникновение вооруженных конфликтов. Из этого списка вытекает ответ на второй вопрос – когда, в каком количестве и в каком направлении должны действовать вооружённые силы, какова должна быть общая численность армии и как должны располагаться войска внутри страны. Ещё вопрос – должна ли армия заниматься подавлением мятежей внутри страны, или это дело МВД? Ещё – должна ли она заниматься охраной границ? В какой мере допустимо привлечение армии к решению задач народного хозяйства?

Несмотря на многолетнюю работу Генштаба, прочих высоких штабов и авторитетных комиссий на все эти простейшие вопросы нет ответов. И пока их не будет, бессмысленно даже говорить о восстановлении армии, потому что непонятно, что, как и зачем надо делать.

Сегодняшняя армия досталась нам в наследство от СССР, вместе с её тогдашними целями, стратегией, тактикой и организацией. А что представляла собой та армия?

Совтская армия начала 90-х была целиком и полностью построена на давно устаревшем опыте Второй Мировой войны. Более того, опыт этот не только устарел, его и тогда нельзя было назвать удачным. Подумать только, в борьбе с Гитлером Сталин уложил ВДЕСЯТЕРО больше людей, чем противник – за одного немца десять русских! В битве на курской дуге, которой у нас принято единодушно гордиться, мы потеряли в несколько раз больше техники, чем противник. Знаменитая операция по штурму Берлина обошлась нам в 300 тысяч человек!

А разминирование минных полей пехотой? А нелепое, безнадёжное контрнаступление зимы 1942 года? А заградотряды, расстреливавшие своих в спину? А контрразведка СМЕРШ, нанёсшая своей армии вреда в 100 раз больше, чем вражеской? А наша полная неготовность вначале войны?

И это разумное, научно обоснованное ведение боевых действий?

Конечно, повод для гордости у нас есть. Несмотря на голод, разруху, террор, тупое руководство, недостаток сырья, оружия, людей мы в очередной раз уничтожили сильнейшую армию на земле, победили могущественнейшую империю Запада, не только отстояли свою независимость, но и водрузили свой флаг во вражеской столице.

Но в том-то и горький урок этой войны, что победили мы не благодаря распоряжениям командования, а вопреки им. И как дорого мы заплатили за эти парады на улицах Европейских столиц! Побеждённые немцы пострадали от войны гораздо меньше, чем их победители – русские.

Немецкая техника, дисциплина, блестящая организация разбились о дух наших солдат – иррациональное понятие, не поддающееся учёту, не прописанное в уставах. Русские в буквальном смысле своими телами закрыли противнику путь к Москве, победили именно потом и кровью.

При чём здесь военная теория? С какого перепоя можно ставить сегодняшним танкистам в пример Курскую дугу? Задавить массой, понеся намного большие, чем противник потери – с научной точки зрения это всё что угодно, только не победа.

Закрывать глаза на свои очевидные слабости, превозносить очевидные неудачи – это не патриотизм, а идиотизм. Если же это делает военное и политическое руководство, то такое поведение граничит с государственной изменой. Впрочем, должен сразу отмести обвинения в сторону военного руководства. Они искренне верят в то, что говорят, действительно считают опыт Второй Мировой удачным и вполне применимым на сегодняшний день (и в Чечне его используют).

 Их так учили. 

 Довелось и мне пройти курс подготовки на звание офицера запаса. Курс конечно неполон, скомкан, но общее представление о современной российской военной теории он дает. Вот краткие выводы: 

 1. Наша армия до сих пор рассчитана только на масштабный военный конфликт с противником типа НАТО на равнинной местности. Фактически она предназначена для того, чтобы «повторить» Вторую Мировую войну теми же приёмами и в том же направлении что и раньше. 

Единственным отличием является применение оружия массового поражения, к защите от которого, кстати говоря, наша армия также не готова. Существующие на сегодня методы защиты личного состава от ОМП архаичны и неприменимы на практике. Резиновые защитные комплекты ОЗК пригодны только для защиты от дождя или чистки колодцев, приборы обнаруживающие химическое оружие (ВПХР) работают недопустимо медленно, предлагаемые конструкции полевых фортификационных сооружений никакой защиты не обеспечивают, единственное средство, от которого может быть какой-нибудь толк, это противогаз, но он бесполезен против современных ОВ (они поражают и кожные покровы). Сколько лет мы кричали о ядерной войне, но и к ней никто всерьёз не готовился.

 2. Наша армия способна вести боевые действия только при наличии чётко выраженной линии фронта – окопы, блиндажи и т.п. Тыловые подразделения практически беззащитны, что наглядно показано в Чечне. Устав не предусматривает постоянного и обязательного прикрытия всех не боевых подразделений – снабжения, госпиталей, штабов, реммастерских и т.п. В случае же нападения противника поварам издевательски предлагается «отразить нападение с использованием личного оружия». 

В большой войне ущерб от нападений на полевые кухни несравним с общими боевыми потерями и в расчет может не приниматься. В партизанской – он составляет большую часть потерь, причём потерь, неоправданных нанесением эквивалентного ущерба противнику. Так и гибнут наши солдаты беззащитно и бесполезно.

 3. Нашей армии нечем воевать в горах. Странно, но даже сегодня, спустя 20 лет после начала Афганской войны ни у кого даже мысли не возникло о формировании специальных горнострелковых подразделений – частей, вся боевая техника которых способна передвигаться по горной местности, частей, способных вести самостоятельные боевые действия в горах. Горных стрелков всегда пытались заменить десантом, тем более что вертолёты способны перебрасывать войска независимо от рельефа местности. 

Но эта замена неполноценна. Прежде всего, авиационный десант очень уязвим в смысле снабжения, транспортные вертолёты в боевых условиях несут большие потери, как было показано в Афганистане. Десант по своему предназначению вообще не может вести самостоятельные боевые действия, он должен захватывать какую-либо точку и удерживать её до подхода главных сил. Есть ещё спецназ, предназначенный для диверсий в тылу врага, подрыва мостов, складов, дорог, аэропортов противника. Но оба этих вида солдат всегда в СССР предназначались также для борьбы с НАТО, для операций против регулярной армии! И никто никогда не собирался воевать одними десантом и спецназом. Поэтому отсутствие специальных горных частей в стране, где много гор (и которая воюет в горах) вызывает по меньшеё мере удивление.

 4. Наша армия не готова воевать с партизанами. Насколько ж ей трудно воевать с партизанами в горах! Уж не знаю, из каких соображений, но противопартизанская борьба в СССР была вообще не в почёте. Считалось, видимо, что партизаны – это народ, а воевать против народной коммунистической власти, выступающей за освобождение всех народов Земли, ни один уважающий себя народ не станет. Как бы то ни было, в общую программу подготовки офицера советской армии борьба с партизанами не входила. И ведь знали же, как эффективны партизанские отряды против оккупантов, сами как хорошо этими отрядами действовали во Вторую Мировую! 

Не то что солдат, но офицеров, посылаемых в Чечню, просто не учат бороться с боевиками. Да и чему учить-то, надо ведь сначала собрать опыт этой войны (и Афганской) обработать его, и написать хорошие учебники, а уж потом менять программы Вузов. Но время на это у нас – было.

5. Система управления армией безнадёжно устарела, и не только в техническом отношении. Она построена на том же опыте Второй Мировой и её можно охарактеризовать как «ни шагу без приказа». Все подразделения перемешаются только по приказу сверху, приказы отдаются через всю вертикаль управления от командующего до командиров взводов. При катастрофически низком уровне осведомлённости высшего командования это приводит к потере осмысленного управления войсками, время их реакции на порядок превосходит необходимое. Нельзя не отметить практически полное отсутствие контакта между родами войск – авиацией, пехотой и артиллерией. Фактически армия представляет собой отдельные части, не связанные единым стратегическим замыслом, лишённые единого управления.

 6. Военная теория находится в таком застое, что можно считать её несуществующей. Особенно это относится к основной массе нашей армии - сухопутным войскам. 

«Пехота должна быть тупой и храброй» – это не просто армейская шутка, а реальное выражение современных взглядов российского военного командования на сущность применения сухопутных войск. Взгляд на пехоту как на таран, предназначенный для прорыва укреплённой линии фронта, привёл к такому перекосу в её обучении и вооружении, что она стала практически непригодной для решения других задач, в том числе городского боя и противопартизанской борьбы. Знаменитый ввод бронетехники в г. Грозный, когда наши солдаты гибли полками – не случайная ошибка отдельных военачальников, а закономерное следствие устоявшихся в отечественном Генштабе взглядов на ведение вооруженной борьбы.

С 18-ти лет сегодняшних генералов учили только на опыте Второй Мировой (кстати, уже этот опыт подтвердил крайне низкую выживаемость бронетехники в городе), учили, что первым делом необходимо бросить на противника танки. Наши генералы, подсчитав данное им число единиц бронетехники, искренне верили в скорую победу над плохо вооруженными отрядами чеченцев и были ошеломлены, когда этот стальной кулак распался, как по мановению волшебной палочки.

Они делали то, чему их учили. А самостоятельно проанализировать ситуацию, разработать новые тактические приёмы, чтоб они были правильные, обучить им солдат, приложить на практике – этого нельзя спрашивать с отдельных генералов, это задача для всей военной машины или для гениального полководца. Поэтому нельзя объяснять наши неудачи в Чечне только тупостью генералов, предательством политиков, армейской нищетой и разрухой. Речь идёт о нашем систематическом пренебрежении элементарными правилами военного искусства.

Вот война, для которой одной предназначена и к которой одной готовится современная российская армия:

[В час «икс» огромные массы войск с той и другой стороны стягиваются к границам. По всей линии соприкосновения войск (линия фронта) роются окопы, сооружаются блиндажи, в тылу развёртываются склады, базы снабжения, ремонтные мастерские и госпитали.

То там, то здесь возникают вспышки, вырастают «грибы» ядерных взрывов, прокатывается ударная волна. Особые подразделения засечки тщательно измеряют параметры каждого взрыва и заносят их в специальные разграфлённые журналы, потом отправляемые в штабы, для учета потерь. Самолёты противника с воздуха поливают (в прямом смысле) наши войска зарином и VX. Но ничего страшного, солдаты прячутся от ОВ в специальных землянках, а для выхода у них есть резиновые плащи и противогазы.

Переждав ядерный и химический удар, солдаты вылезают из укрытий, моют технику, протирают «ветошью» танки, принимают душ. Затем, после артподготовки, многотысячные танковые колонны под прикрытием мотопехоты и при поддержке авиации прорывают фронт противника, сминают гусеницами колючую проволоку, расстреливают ДОТы и ДЗОТы, наносят ему решительное поражение.]

Собственно, вот и всё, это уже победа (я уделяю столько внимания ядерному и химическому оружию, сколько ему отведено в боевом уставе).

Не знаю, какое отношение эта бредовая картина ядерного апокалипсиса имеет к реальному ходу современных боевых действий, но знаю и могу утверждать одно – все, что написано про защиту от ядерного и химического оружия – всё это липа, попытка убедить солдат, население и самих себя в том, что такая защита существует. Сегодня наша армия против него беззащитна.

Но дело не в ядерных бомбах или зарине. С теоретической точки зрения проблема гораздо глубже. Та война, к которой мы готовим нашу армию, война вроде Второй Мировой, это война, ведущаяся по линии фронта, на линии. Современные же условия, хоть война против чеченцев, хоть против американцев, требуют действий на площади. Это связано как с невозможностью концентрации где-либо больших масс войск (кинут атомную бомбу), так и с особенностями современного оружия и техники.

Наша же организационная структура войск, с чётким разделением фронт – тыл, в современной войне не работает. Войска согнаны в кучу, тылы беззащитны, отсутствует контроль над всей занимаемой войсками территорией.

Вообще же современные армейские задачи борьбы с регулярной армией противника всё больше отличаются от задач борьбы с партизанами. Для решения таких разных задач нужна прежде всего разная техника, разная подготовка, разная организация боевой работы и структура подразделений. Всё это заставляет усомниться в целесообразности применения армии против мятежников, переложив борьбу с ними целиком и полностью на МВД, для чего у нас как раз имеются специальные Внутренние Войска. К сожалению, гениальную идею о создании Внутренних Войск тоже изгадили, как и все умные идеи последнего времени. Вместо небольших, легковооруженных, мобильных подразделений с отличной связью и оперативным управлением в составе МВД были созданы дополнительные мотострелковые подразделения, копия армейских, такие же неповоротливые и негодные для борьбы с партизанами.

Итак, наша военная теория фактически отсутствует. Не то что солдаты необучены, а вообще никто в армии и стране ничего полезного по этому поводу не знает. Те структуры, которым надлежит заниматься совершенствованием военной теории имеют проф. непригодный состав сотрудников, частная инициатива в этом вопросе вообще свелась на нет. Нам не только нечем воевать, мы ещё и не знаем, как надо воевать, но самое страшное – принято считать, что мы всё это знаем (по крайней мере, среди генералитета).