Главная » 2013»Февраль»12 » Военная медицина оказалась в состоянии клинической смерти
14:12
Военная медицина оказалась в состоянии клинической смерти
А ведь помимо космонавтики, балета и хоккея, она всегда была предметом национальной гордости.
Новый глава министерства обороны продолжает ревизию «наследства», доставшегося ему от своего предшественника. Как оказалось, длинные руки «эффективного менеджера» Анатолия Сердюкова дотянулись и до той сферы военного ведомства, которая всегда была предметом особой гордости - военной медицины. Увы, сегодня ситуация здесь не особенно радует: Сергей Шойгу прямо назвал нынешнее ее состояние плачевным.
Славные традиции и кризис Уровень медицинского обслуживания и его эффективность в военных госпиталях нашей страны были высокими с тех самых пор, как только эти учреждения стали появляться в российских городах. Качество медицинских услуг, оказываемых военными специалистами, не подвергалось сомнению ни во времена существования Российской империи, ни в советскую эпоху. Казалось бы, если отрасль имеет столь славную историю и приносит очевидную пользу гражданам страны, то ее нужно всеми силами поддерживать. На деле же все обстоит наоборот. Специалисты не устают повторять, что в настоящее время военная медицина находится не в лучшем состоянии. В результате ее реформирования, которое проводилось в последние годы, была нарушена преемственность от построения научного, клинического, реабилитационного комплексов до получения на выходе после прохождения всей этой цепочки здорового человека. И это лишь малая часть проблем, с которыми постоянно сталкиваются военные врачи.
Чем обернулось тотальное сокращение Оптимизация военно-медицинской сферы при прежнем составе руководства министерства обороны привела к удручающим последствиям. Вместо воплощения в реальность программы по развитию отрасли, совершенствованию системы подготовки врачей и внедрения новых методов медицинского обслуживания начались планомерные «урезания». Всего того, что можно было урезать, да и того, что нельзя, тоже. Военные хирурги высшей категории попали под «оптимизационную» чистку, часто имея за плечами огромный опыт работы в военной медицине. Доктора, которые спасли жизни сотен военнослужащих после боевых действий, вернувшие людей буквально с того света, вынуждены были сменить работу. Медицинские учреждения министерства обороны одно за другими теряли специалистов высокого класса. Еще бы: меньше персонала – больше зарплата у тех, кто остается на своих местах. Такое интересное повышение заработной платы за счет весьма масштабного увольнения коллег вызывало и продолжает вызывать явное недоумение у военных медиков. Сергей Шойгу после знакомства с шагами, которые были проведены его предшественником, пришел к выводу, что если с наболевшим вопросом не начать разбираться немедленно, то вся военная медицина может оказаться на грани выживания.
В обновленном министерстве обороны считают, что люди, которые оказываются без работы после расформирования военных медучреждений, должны быть обеспечены равноценной в соответствующей сфере. Также недопустимо, чтобы пациенты оставались один на один со своей болезнью после расформирования военных госпиталей.
Финансы поют романсы Какова же причина, по которой трудно организовать комфортные условия для скорейшего лечения военнослужащих и членов их семей? Одна из них – плачевное состояние материальной базы лечебных учреждений. Многие здания были построены еще в прошлом веке, их износ составляет от восьмидесяти до ста процентов. Понятно, что для восстановления требуются значительные денежные средства. «Сегодня 72% зданий эксплуатируется более сорока лет, большая часть из них требует капитального ремонта и реконструкции, кроме того, существует острая потребность в новых помещениях», – так озвучил ключевые проблемы отрасли глава Минобороны Сергей Шойгу. Не только ветхие здания, но и качество услуг оставляет желать лучшего, подчеркнул министр. В том числе вызывает тревогу слабое оснащение медицинских подразделений специальной техникой. Это очень серьезный вопрос, потому что отсутствие необходимой аппаратуры означает невозможность оказания качественной медицинской помощи в полевых условиях. Потребность военной медицины в лекарственном обеспечении на 2012 год составила 10 миллиардов. Однако выделено только было 40 процентов от этой суммы. Отсутствие достаточных средств в бюджете по этой статье, конечно, не способствовало улучшению ситуации. Похожее положение и по финансированию строительства лечебных учреждений. На сегодня процент обеспечения в капитальном ремонте и строительстве составляет не более 30–40 процентов. Отсюда и изношенность материальной базы, и длительные хронические недострои. Некоторые объекты не вводятся в строй больше 10 лет, что не позволяет оказывать медицинскую помощь в полном объеме. Как известно, около 17 российских регионов полностью лишились медицинских учреждений министерства обороны. Это привело к тому, что около 400 тысяч военнослужащих и военных пенсионеров теперь вынуждены обращаться в без того переполненные пациентами гражданские медучреждения. Можно только гадать, как сильно из-за этого повысилась нагрузка на гражданских медработников. И если в некоторых регионах Центральной России военные пенсионеры, чисто теоретически, без проблем могут себе позволить обратиться за медицинской помощью в гражданские поликлиники, то есть немало таких место, где от места проживания человека до населенного пункта с больницей приходится преодолевать не менее нескольких сотен километров. Нынешний министр обороны Сергей Шойгу распорядился выделить 1,4 миллиарда рублей на закупку новой медтехники, произвести доукомплектацию военных госпиталей выпускниками медицинских вузов, разрешить вопрос о необходимости введения в эксплуатацию так называемых госпитальных судов, подробно проанализировать саму необходимость сокращения числа военных медучреждений в некоторых регионах страны. Что ж, такие распоряжения не могут не радовать, ведь с каждым годом проведения реформы вооруженных сил за военную медицину становилось все более тревожно. Сегодня Шойгу перевел отрасль фактически в режим ручного управления. После работы в МЧС он привык решать острые вопросы, а потому остается только подождать, что из этого получится .
